Алексеев Владимир Петрович родился 11 июля 1953 года в деревне Ольховке Выгоничского райна Брянской области. В 1970 году закончил Орменскую среднюю школу, в 1971 году поступил на историко-филологический факультет Гомельского государственного университета, который закончил с отличием в 1976 году. В 1977-1978 годах проходил воинскую службу в Забайкальском военном округе. После демобилизации вернулся в Брянский краеведческий музей. С 1991 по 2007годы – директор музея. Под его руководством и непосредственном участии были разработаны экспозиции музея Ф.И. Тютчева в селе Овстуг, музея А.К. Толстого в селе Красный Рог, краеведческого и литературного музеев в Брянске, музея мемориального комплекса Хацунь, Сещенского музея интернационального подполья, Севского и Климовского музеев.
Автор историко-краеведческие исследований «Госпожа Бовари Трубчевского уезда» (Брянск, 1992), «Брянский фаворит царевны Софьи» (Брянск, 1992), «Дворяне Саловы из Сосновки» (Брянск, 1993), «Брянские люди XVIII века» (Брянск, 1993), «Гранный дуб» (Брянск, 1994), «Тютчевский Овстуг» (Брянск, 2000), «Брянские люди XVII века» (Брянск, 2001).
Заслуженный работник культуры Российской Федерации, награждён медалью II степени ордена «За заслуги перед Отечеством». Лауреат премий им. А.К. Толстого «Серебряная лира» (1997) и им. Ф.И. Тютчева «Русский путь» (2013).
Из «ОРМЕНСКИХ ИСТОРИЙ»
Вырвать Ленина и Сталина
1 сентября 1941 года школьники, как обычно отправились в Орменскую школу, но, перепуганные немецкой бомбежкой, разбрелись по домам. В начале октября пришли немцы. Оккупационные власти назначили директором школы уроженца Ольховки, по прозвищу Шамотылич, имевшего педагогическое образование. По деревням было отдано распоряжение всем детям явиться в школу. Пошёл со всеми и мой отец Алексеев Пётр, которому тогда было 13 лет. На уроке немецкого языка директор подходит к нему и смотрит в учебник. Увидев там портреты Ленина и Сталина, приказывает: «Вырвать листы!» Петя листы с портретами Ленина и Сталина не выдирает. Тогда Шамотылич со всей силы ударил его указкой по рукам и сам выдрал листы. Петя тут же сгреб книжки в охапку и быстрее в Ольховку к матери. Та его спрашивает: «Что ты Петрок рано?» Он в слезах отвечает: «Я в эту школу больше не пойду!» Так до освобождения от фашистов 17 сентября 1943 года, он, как и большинство местных детей в школу не ходил.
Расстрел за шутку
Василию Королёву во время фашистской оккупации было 13 лет. Однажды с братом он пас коней на краю Ольховского леса. Мимо них на велосипеде проезжал назначенный немцами волостной старшина. Мальчики решили пошутить: взяли большие палки и начали с них целиться. Старшина уехал и прислал в Ольховку немцев. Те схватили детей, начали кричать: «Партизанен» и угрожать расстрелом. Перепуганные ольховцы позвали двух мужиков, которые были в немецком плену во время первой мировой войны, и настолько хорошо научились говорить по-немецки, что сумели убедить их, что дети простые пастухи и пошутили. Иначе детская шутка могла бы закончиться расстрелом.
Розы и бахилы
Пётр Матвеевич Костюшин во время Великой Отечественной войны служил лётчиком .В 1943 году самолёты его части делали вылеты в районе Брянска. Вот он и решил подать весточку своей матери. Пролетая над родным Крупцем, он насколько возможно снизился и сбросил над домом матери букет роз. Зная о страшной нужде, в которой тогда жили его родные, он в следующий раз повторил полёт, но сбросил матери бахилы, которым она была рада, наверное, больше, чем розам. К сожалению, Петру Матвеевичу не удалось увидеть родного дома. В воздушном бою на Украине он был тяжело ранен и умер в госпитале под Киевом. Домой прислали его личные вещи – кожанку, сапоги, которые донашивали братья.
Сон Ильи Гавриловича
Илья Гаврилович Матюшкин, до войны заведующий орменской почтой 11 февраля 1943 года видел такой сон: «Шёл по ту сторону деревни. Перешёл мост и очутился в каком то большом здании, по полу которого лежало множество полушубков, вверх белой шерстью, а на них повсюду скорчившись лежали люди, как бы спали. Когда я подошёл к ним и что то крикнул, первым стал на колени Иван Тихонович Марочкин, в стороне от него стоял Артюхов Ефим Васильевич. А потом я увидел множество наших деревенских мужчин, а направо в сторонке лежал мой сосед Степан Игнатьевич Матюшкин.
Увидев своих людей, я очень обрадовался и крикнул: «Браточки! Вы ещё живы!!!» Эта радость удвоилась во мне, когда я проснулся, но обдумав весь сон и вспомнив о множестве лежавших скорчившись, я горько-горько заплакал, а вдруг это множество так и останется лежать навеки! Да, так оно, пожалуй, и будет. Многие наши браточки полегли на обширных полях России Матушки. Да и полягут ещё не мало».