100 лет со дня рождения Григория Куренёва.

 1 февраля 2021 г. исполняется 100 лет со дня рождения известного советского поэта Григория Куренёва.

Советский поэт Григорий Самойлович Куренёв (1921 -1985) – с полным правом наш земляк, хотя родился, по документам, на Украине, в г. Никополе. Его детские и юношеские годы прошли в г. Новозыбкове.  Именно здесь он начал свой путь в литературу.

Учился Гриша Хейфец – такова была его настоящая фамилия, – в «Калининской» школе (имени М.И. Калинина, ныне №1).

 

 

 

 

 

 

 

Бывший руководитель литгруппы при редакции районной газеты «Ударник» А.Г. Эпштейн (А.Вольный) в своей книге «Через годы, через расстояния» вспоминал:

«Первые свои стихи Гриша принес в ре­дакцию, когда еще учился в 8 классе.

— Если можно, прочитайте, пожалуйста, — попросил он, протянув небольшую ученическую тетрадку… Гриша интересовался замеча­ниями, советами. И эта исключительная скромность сопровождала поэта всю жизнь».

Хорошо знал Григория и другой местный автор, также начинавший творческий путь в предвоенные годы, ныне живущий в г. Новочеркасске Борис Юдин. Об этом он оставил устные воспоминания.
После окончания школы Григорий Хейфец поступил в Харьковский университет, однако доучиться не удалось. Началась война. Был призван в Армию. Дальше судьба одинаковая почти для всех студентов той поры – курсы младших лейтенантов, передовая (с 1942-го), трудные фронтовые дороги, гибель друзей, ожидание своей смерти в бою:

В лесу бездомные кукушки

Сулят прожить нам двести лет,

А через час ударят пушки.

Спугнув кукушек и рассвет.

А через час — полкам в атаку

По кочкам и болотным рвам…

Закланяется низко танкам

Зазеленевшая трава.

Командир взвода разведки, он заслужил свою первую боевую награду в Белоруссии, во время Полоцкой наступательной операции. Орден Красной Звезды ему лично вручил командир дивизии, сняв со своей груди. Вот выдержка из его наградного листа от 5 июля 1944 года:

«Командир взвода 419 ОРР мл. л-т Хейфец Г.С. действуя в ближайшем тылу обороны противника… со своим взводом по захвату пленного показал смелость и решительность, дерзко действовал в атаке с противником в его тылу. Стремительным ударом и благодаря умению в командовании взводом нанесены тяжёлые потери немцам убитыми и раненными – более 20 чел. в том числе убит командир 1-го батальона 353 ПП. Взяты в плен начальник штаба 1го батальона 353 ПП и 2 солдата. Разгромлен штаб 1-го батальона 353 ПП 205 ПД, а также этим предотвращена контратака немцев на наши наступающие части.

Командир взвода 419 ОРР мл. л-т Хейфец Г. С. достоин правительственной награды: ордена «Красная Звезда».

Свой литературный псевдоним – Куренёв – возьмёт со своего друга-однополчанина, умершего тяжелораненым у него на руках, а сыну даст его имя – Александр.

Потом были ранение, госпиталь, снова фронт, тяжёлые бои в Восточной Пруссии, где его, уже в звании капитана, и застала Победа, ожидание которой он предопределил заранее:

Кончим все.

                       В апреле или в марте,

Пыль не сбив походную с сапог,

Я приду в не названный на карте

Маленький российский городок.

Чтобы взять в неловкие объятья

Мать того,

                  с кем пополам делил

Хлеб и воду,

                 с кем мы были братья

И кого свинец не пощадил.

Он вернулся с войны, в Новозыбкове была жива и мать. Но ещё раньше твёрдо решает связать свою жизнь с поэзией. В 1946 году поступает в литературный институт им. М. Горького, который заканчивает в 1950-м. Первая журнальная публикация Григория Куренёва (поэма «Самолеты выходят в поле») появляется через год. В 1957-м выходит первая книга стихов «Разведка боем», затем отдельным изданием (1964 г.) поэма «На берегу Полоты». Книги не остались незамеченными на литературном небосклоне. О его творчестве положительно, хотя не без отдельных замечаний, отзываются критики. Публикуется в периодических изданиях – журналах: «Новый мир», «Юность», «Смена», «Неман» и др.  Вскоре становится членом Союза писателей СССР.

О посещении Григорием Куренёвым города Новозыбкова в 1950-е годы также вспоминал А. Эпштейн (А. Вольный):

«5 мая 1952 года в Новозыбковском городском Доме культуры проходило тор­жественное собрание, посвященное Дню печати. Приехавший в то время повидаться с матерью поэт присутствовал на соб­рании.

— Тем, что я стал поэтом, — сказал Григорий Самойлович, — в первую очередь я обязан литературной группе редакции газеты «Ударник». Она научила меня серьезно относиться к каждому печатному слову, пополнять знания в области литературы… и эти традиции находят воплощение и в нынешней её работе…»

В то же время существовавшие в стране идеологические установки, замалчивание многих сторон суровой военной правды, тяготили поэта-фронтовика. Ему хочется писать о том, что волнует его, что пришлось пережить, что он сам думает о поэзии.

Поэзия —

ничейная земля:

вся в проволоке,

огнем прикрыта плотно.

На ней

все те же лето и зима,

над ней

все те же полночи и полдни.

По ней палят

чужие и свои

(свои —

точней и чаще, чем чужие).

На ней

не выживают соловьи,

но выживают —

изредка —

мужчины.

С 1961 года у него семья, родился сын. В 1970-е выручает работа литературным переводчиком. Особенно часто переводил белорусских поэтов и прозаиков. Командировки знакомят со многими живущими в Минске авторами. О времени общения с Григорием Куренёвым позже тепло вспоминал известный белорусский писатель Василь Быков.
В начале восьмидесятых стал готовить свою новую книгу. Начавшиеся изменения в общественной жизни дали надежду на возможность её выхода из печати. Упорно, с душевным трепетом и надеждой работает он над ней. Ему очень хочется, чтобы его затаённые мысли нашли отклик у будущего читателя, которому он, безусловно, доверяет.

В расплату за грехи,

а не ко славе вящей

пишу теперь стихи

и складываю в ящик.

Со всем, что есть во мне

и что доверил строкам,

в безгласной темноте

пусть полежат до срока.

И в темноту врастут,

как травы и деревья,

и немоту снесут

в награду за доверье.

Последняя и наиболее известная книга Григория Куренева – сборник стихов «Связь времен» (Москва. «Советский писатель», 1986.) – вышла из печати в перестроечное время. Но её уже не увидел. Срок, отпущенный ему на земле, увы, закончился. Непоправимо рано. Именно эта книга стала настоящим открытием многих его произведений, до того времени лежавших под спудом запретов и ограничений.

Что не погиб —

                                 то не моя вина,

и вроде невредим, вернулся с поля боя.

Но сорок лет спустя аукнулась война

казенной белизной больничных коек.

12 июля 1985 года сердце поэта-фронтовика перестало биться.

Ныне многие стихотворения Григория Куренева стали классикой военной поэзии, включены в антологии и сборники, посвященные боевым сороковым. Среди них: «Полота», «В том грохоте любовь теряла голос…», «Перестанут поджигать ракеты…», «Кто сказал, что умирать не страшно…» и другие. Есть такое определение: «лейтенантская проза». Творчество Григория Куренева с полным правом можно отнести к «лейтенантской поэзии». В лучших своих произведениях он оставил нам в наследие незамутненную веру в предназначение поэта и человека, изложил правду войны такой, какая она есть, где художественность и реальность, были неразделимы, а воспоминания о ней бередили душу всю оставшуюся жизнь.

Не ставлю под стихами даты
в угоду бойкому перу.
Не требую посмертной платы,
взаймы у века не беру.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Стихи – не вексель, не надгробье,
к чему им календарный счёт.
Склонясь над ними, правнук бровью
недоуменно поведёт.

Я под стихами дат не ставлю,
я заложил в них всё, что смог:
и пушек гром, и птичью стаю…
Пусть Время говорит само…

В стихах Григория Куренёва, действительно, «время говорит само». В них он откликался на многие житейские проблемы, размышлял на темы бытия, делал философские умозаключения. В широте и глубине его творчества приходится убеждаться с каждой строчкой его поэзии:

Поэтов не рожают женщины —

им не под силу это бремя.

Поэтов извергает Время

сквозь вулканические трещины.

Как напутствие и вера звучат его строки в назидание потомкам и оправдание своего пребывания на земле:

Людская память коротка,

ты на нее не сетуй.

Она пускает с молотка

пророков и поэтов.

Она трясет на решете,

как золото на драге,

все, что в тщете и суете

приравнивалось к драме.

Пускай она себе трясет,

таков ее обычай.

И обижаться не резон,

хоть род людской обидчив.

А верить надо времени:

ведь рано или поздно

оно отвеет плевелы,

оно отторгнет козлищ.

Все, что ты воплотить хотел,

переберет по листику

и в первозданной наготе

потомкам явит истину.

Поэзия Григория Куренёва и ныне пробивает себе дорогу к сердцам нашим, «являет потомкам истину». О его творчестве до сих пор появляются самые проникновенные читательские и профессиональные отзывы, а изданные книги давно стали библиографической редкостью. Многое в его творчестве мы открываем заново. Поэт навечно оставил после себя самое главное, своё нетленное – строки стихов.

Брянщина, безусловно, может гордиться своим земляком, именем, связанным с его историей, ныне вписанным не последней строкой в наше литературное краеведение, русскую поэзию. К сожалению, мы пока ещё очень мало знаем подробностей его биографии. Но верим, что заинтересованность в этом проявят не только историки, но и литераторы, филологи, любители литературы.

Вместе нам по плечу продолжить дальнейший творческий поиск, увековечить его имя мемориальной доской, что предлагал сделать ещё А.Г. Эпштейн. И в этом наша прямая обязанность перед памятью большого поэта.

 

Константин ПОПОВ, руководитель творческого объединения «Зыбчане».

г. Новозыбков.

 

*  *  *
Когда в разведках станешь сед
В каких-то двадцать с лишним,
Когда покоя нет как нет
В короткое затишье,
Когда икотой громовой
Спирает пушкам жёрла,
То вдруг покажется: войной
Ты сыт уже по горло.
Но стоит в госпиталь попасть
В резерв или на отдых,
Как сердце снова тянет в часть
И бредишь о походах.
И уверяешь, что здоров,
Что без боев — хоть в петлю.
Кляня втихую докторов:
«Какого черта медлят!»
И снова марши, ночь без сна,
А утро в клочьях дыма,
И вновь солдатская весна
Без писем от любимой.
И снова в редкость тишина,
Кровать — окопа глина.
Пока не приведет война
До самого Берлина.
Сегодня бой, и завтра бой,
Идет за датой дата.
Но мы горды своей судьбой
И званием солдата.

 

ПОПЫТКА БИОГРАФИИ

Для славы мертвых нет.

(А. Ахматова).

 

Мы взялись за оружье,

когда небо разверзлось над нами.

Целовать довелось не подружек,

а пробитое пулями знамя.

 

Присягало ему на коленях

все военное поколенье.

 

Мы отстали от стаи,

перестрелянной влет.

Пули нас не достали,

ну а дробь — не берет.

 

Мы из праха воскресли.

Сорок лет тишины —

наша лучшая песня

в честь друзей,

не пришедших с войны.

 

Но, когда мы, собой довольные,

и живем и творим не так,

даже мертвым становится больно,

много горше, чем в дни атак.

 

Не страшны времена ножевые,

не страшна забвенья трава,

наши мертвые — вечно живые,

если Память о них жива.

Г. Куренёв.

 

*  *  *

Перестанут поджигать ракеты

Растревоженного неба синь,

И тогда на Украине где-то

У меня, возможно, будет сын.

Для него рукой закоченелой

Под метели надоевший шум

На листке, что был когда-то белым.

Эти строчки теплые пишу.

В черном дыме, в грохоте орудий

Сели жизнь и смерть на карусель…

Может, сына у меня не будет.

Значит, будет у моих друзей.

У кого-нибудь он точно будет —

Всем соседским хлопцам атаман.

И когда разложат версты буден

По тяжелым в золоте томам.

Пусть прочтет тогда вихрастый малый

Про солдатской юности дела.

Юности, что жизни отдавала.

Чтобы юность в будущем жила.

Г.Куренёв.

 

ВОСПОМИНАНИЕ О ТИШИНЕ

Еще не завтра

                          кончится война,

еще по ней

                   идет летосчисленье.

Но кончен бой.

                      И бродит тишина

околицей

                      отбитого селенья.

Она бредет

               по вымершим дворам

и спотыкается

                           в порубке сада,

зловещая,

               как ворох телеграмм,

задержанных доставкой

                                адресатам.

                                  Г. Куренёв.