Валентина Кудина
ЗВЁЗДОЧКИ
Звёздочки наши — родные мальчишки.
Вы там — на Небе. Теперь вы нас выше…
Вы, как и в пламенном том сорок пятом,
Шли за Победой в огонь автоматный.
Только теперь смертоносней оружье.
И журавли над полями не кружат…
Сколько склонилось в печали у гроба?
Смерти ненасытна злая утроба:
Ей подавай молодых, неженатых.
Гибнут безусые наши ребята.
Просто становятся только лишь телом,
Чтоб ничего уже им не хотелось,
Чтоб не растить и не холить детишек,
И не читать занимательных книжек.
Их просто нет теперь с нами на свете…
Холодно стало на этой планете.
Ветром бунтует и плачет природа.
Нет продолжателей русского рода.
Звёздочка вновь поднимается выше
Прямо с погонов на небо, над крышкой
Чёрного гроба… А кто-то… без вести…
В чёрной фате причитает невеста.
Скоро закончится «смута», наверно.
Лишь материнское горе безмерно.
ПОПУТЧИК
Конец рабочей недели. Иду домой с попутчиком – учеником, отец у которого находится «за красной ленточкой». Хороший парень у него растёт здесь, на пограничье… любознательный, боксом занимается. Росточка сам небольшого, а рвение есть. Историей интересуется и языками иностранными.
Ещё Пётр Первый, когда крепкое государство строил, способных людей привлекал, особенно рвение ценил в таких людях. И сегодня должно быть рвение – науки постигать и знания добывать. И попутчик мой говорит, что в будущем, мол, дипломатом хочет стать. И я радуюсь, что есть целеустремлённая молодёжь с мыслями светлыми. В её руках будущее нашей страны.
Идём по осенним листьям, любуемся ноябрьским пейзажем. Берёзовая аллея возле школы усыпана опавшей листвой. Туманно и зябко на улице.
С неба летят хрустальные капельки дождя. До начала зимы остаётся каких-то коротких две недели. И чего-то в этой картине не хватает…
И только мы немного от школьных ворот отошли, как взору весенняя картина открылась!
Невольно остановились, не в силах глаз отвести – зелёная молодая трава во всю бушевала!
В природе, как и в жизни людей, рвение к свету заметно! Вдруг в вышине птица появилась.
– Смотрите, ведь это голубь! Какой же он белый! – воскликнул мой попутчик.
– Возможно, это голубь мира, – ответила я.
И мы улыбнулись друг другу, потому что от этой живой птички исходил тихий свет доброй вести и умиротворения, хрупкой надежды на счастье.